(1)В конце жизни Гёте сказал: (2)«Добрые люди не знают, как много времени и труда необходимо, чтобы научиться читать. (3)Я затратил на это восемьдесят лет и всё ещё не могу сказать, что достиг цели».
(4)Действительно, читать — это осмысливать жизнь, себя самого в этой жизни. (5)Книги пишут в расчёте на тех людей, которые способны сопереживать и тем соучаствовать в творчестве. (6)А тут многое нужно, в том числе и мудрость, и опыт жизни... (7)Тогда словом ли, фразой ли коснулся чего-то в душе и — «Минувшее проходит предо мною...». (8)«Нельзя представить себе, как это трудно, хотя и кажется, что быть простым очень просто, — говорил Пушкин. — (9)Все те, которые обладают этим даром, поэты с будущностью, особенно если эти свойства проявляются в ранней молодости, потому что вообще молодые поэты редко бывают просты».
(10)Впервые серьёзно начал я читать, когда ко дню рождения подарили мне книгу Льва Толстого «Хаджи-Мурат», голубую, с серебряным тиснением. (11)Эта книга оказалась для меня особенной на всю дальнейшую мою жизнь. (12)Я не только её вид помню, но помню запах, хотя нет сомнений, что это просто запах клея и коленкора...

(13)Я всегда завидовал моим сверстникам, у кого были и сохранились отцовские библиотеки. (14)Мне же многое приходилось открывать поздно. (15)Бунина, Хемингуэя, Ремарка я прочёл только в конце сороковых — середине пятидесятых годов. (16)А потом были годы, когда я пытался во что бы то ни стало объять необъятное и перечитал массу книг.

(17)В разные годы разные книги и разные писатели становятся интересней, нужней. (18)Но богом для меня был и остался Лев Толстой...

(19)Все великие книги созданы страданием и любовью к людям. (20)И если книга причинит вам боль, это боль исцеляющая. (21)Эта боль вызвана состраданием, сочувствием к другому, а такое сочувствие и должна вызывать литература, чтобы в людях не угасло человеческое. (22)Литература до тех пор жива, пока она рассказывает о человеке, о человечном и бесчеловечном в нём, то есть о Добре и Зле, творит Добро. (23)Я сейчас говорю, по сути, о традициях русской литературы. (24)Толстой, например, едет на голод, едет с дочерью, дочь ходит по избам, где тиф. (25)Ну ладно сам, но пустить дочь?! (26)По-другому совесть не позволяла. (27)А Чехов разве не отправился спасать от холеры, в жуткую эпидемию, как будто не существовало угрозы самому заразиться? (28)Но для него вопрос — лечить или не лечить, разумеется, не возникал. (29)Так всегда было. (30)И не только в России Толстого и Чехова. (31)Какие традиции великой русской литературы продолжает в XX веке Светлана Алексиевич? (32)То, что она сделала, её "Чернобыльская молитва", — это творческий и нравственный подвиг. (ЗЗ)Ездила несколько лет в зону, зная, что неминуемо схватит радиацию, что малые дозы тоже таят опасность, но не остановилась, написала книгу, которая буквально переворачивает душу.

(34)Цена такого слова всегда велика. (35)А сейчас велика особенно, потому что в обществе нашем усталость и тусклое равнодушие. (36)И всё упорней пишут о том, что литература избавилась, наконец, от несвойственного ей — быть совестью, болью, философией, историей человеческой души, а ведь к писателям не только за советом обращались. (37)Исповедовались.

(По Г. Бакланову*) 

*Григорий Яковлевич Бакланов (1923-2009) — русский советский писатель, публицист.

(1) Фамилия! (2) Удивительное всё-таки это слово... (3) Конечно, фамилии появляются на свет далеко не случайно и не беспричинно. (4) Но дело в том, что почти всегда рождаются они, так сказать, применительно к каким-то временным обстоятельствам, а потом переживают эти обстоятельства на годы, десятилетия и даже на века. (5) Конечно, сравнительно короткое время спустя люди утрачивают память о том, откуда фамилия пошла и почему она связалась с данным родом. (6) То, что было по отношению к далекому предку естественно и закономерно, становится по отношению к его праправнукам странным и непонятным. (7) Связь между фамилией и людьми, её носящими, становится совершенно случайной, а точнее говоря — порою её даже трудно заподозрить.

(8) Человеческие фамилии — вещь хитрая и тонкая. (9) Видимо, наличие их играет в жизни людей куда большую роль, чем кажется, если они могут так огорчать и радовать, нравиться и внушать отвращение, быть предметом досады или гордости. (10) Нередко случается, что фамилия становится источником бесконечных неприятностей для своего носителя; бывает — недоброжелатели превращают её в оружие, способное чувствительно ранить. (11) Очень часто выходит, что мы встречаем новое лицо по его фамилии, как «по одежке» в известной пословице; должно пройти известное время, чтобы человек это впечатление изменил или опроверг.

(12) Видимо, недаром они, фамилии, всегда привлекали к себе такое повышенное внимание писателей, мастеров художественного слова. (13) Недаром авторы радовались, измыслив для героя «удачную», «подходящую» фамилию, огорчались, если это не получалось, зорко приглядывались и прислушивались к семейным именам современников, записывали звучные, курьёзные, характерные имена в своих тетрадях... (14) В чём тут секрет? (15) Почему нечто столь случайно приписанное к человеку, столь внешнее по отношению к нему, может играть такую большую роль? (16) Действительно, тут скрыта какая-то тайна.

(17) Писатель Н. Телешов вспоминал о забавном огорчении, которое вызывала у его современника, другого русского писателя начала XX века, Л. Андреева (пока он был молод и ещё не успел прославиться), его собственная фамилия. (18) «Оттого и книгу мою издатель не печатает, — всерьёз сетовал Андреев, — что имя моё решительно ничего не выражает. (19) Андреев! (20) Что такое «Андреев»? (21) Даже запомнить нельзя...»

(22) По-иному негодовал живший в те же времена литератор Василий Розанов. (23) «Удивительно противна мне моя фамилия, — писал он. — (24) Иду раз по улице, поднял голову и прочитал: «Немецкая булочная Розанова». (25) Ну, так и есть: все булочники — Розановы, следовательно, все Розановы — булочники! (26) Я думаю, Брюсов постоянно радуется своей фамилии...»

(27) Понятно, конечно, что задевало далеко не высокородного спесивца: сама фамилия как бы приравнивала его к «разным там булочникам, токарям и пекарям»... (28) Как же было не позавидовать Брюсову: ближайшим его «тезкой» был знаменитый генерал и вельможа прошлого, тот самый Яков Брюс, который даже в пушкинской «Полтаве» упомянут... (29) Но читаешь это — и диву даёшься!
(По Л. Успенскому*)

*Лев Васильевич Успенский (1900—1978) — русский писатель, прозаик, филолог. Автор книг «Слово о словах», «Ты и твоё имя».

(1)Воспалённое состояние Поли, а главное, её сбивчивая, двусмысленная речь – всё подсказывало худшие догадки, много страшнее, чем даже плен Родиона или его смертельное ранение.

(2)–Да нет же, тут другое совсем, – содрогнулась Поля и, отвернувшись к стенке, вынула из-под подушки смятый, зачитанный треугольничек.

(3)Впоследствии Варя стыдилась своих начальных предположений. (4)Хотя редкие транзитные эшелоны не задерживались в Москве, но вокзалы находились поблизости, и Родиону был известен Полин адрес. (5)Конечно, командование могло и не разрешить солдату отлучки из эшелона в Благовещенский тупичок, тогда почему же хоть открытки не черкнул своей-то, любимой-то, проездом в действующую армию?..

(6)Итак, это была его первая фронтовая весточка с более чем двухнедельным запозданием. (7)Во всяком случае, сейчас выяснится, с какими мыслями он отправлялся на войну. (8)Варя нетерпеливо развернула листок, весь проткнутый карандашом, – видно, писалось на колене. (9)Пришлось к лампе подойти, чтобы разобрать тусклые, полузаконченные строки.

(10)Варя сразу наткнулась на главное место.

(11)«Пожалуй, единственная причина, дорогая моя, почему молчал всё это время, – негде было пристроиться, – кратко, с неожиданной полнотой и прямолинейно, как на исповеди, писал Родион. (12)– Мы всё отступаем пока, день и ночь отступаем, занимаем более выгодные оборонительные рубежи, как говорится в сводках. (13)Я очень болел к тому же, да и теперь не совсем ещё оправился: хуже любой контузии моя болезнь. (14)Самое горькое – то, что сам я вполне здоров, весь целый, нет пока на мне ни единой царапины. (15)Сожги это письмо, тебе одной на всём свете могу я рассказать про это, – Варя перевернула страничку.

(16)Происшествие случилось в одной русской деревне, которую наша часть проходила в отступлении. (17)Я шёл последним в роте... а может, и во всей армии последним. (18)Перед нами на дороге встала местная девочка лет девяти, совсем ребёнок, видимо, на школьной скамье приученная любить Красную Армию... (19)Конечно, она не очень разбиралась в стратегической обстановке. (20)Она подбежала к нам с полевыми цветами, и, так случилось, они достались мне. (21)У неё были такие пытливые, вопросительные глаза – на солнце полуденное в тысячу раз легче глядеть, но я заставил себя взять букетик, потому что я не трус, матерью моей клянусь тебе, Поленька, что я не трус. (22)Зажмурился, а принял его у неё, покидаемой на милость врага... (23)С тех пор держу тот засохший веничек постоянно при себе, на теле моём, словно огонь за пазухой ношу, велю его в могилу положить на себя, если что случится. (24)Я-то думал, семь раз кровью обольюсь, прежде чем мужчиной стану, а вот как оно происходит, всухую… и это купель зрелости! – (25)Дальше две строчки попались вовсе неразборчивые. – (26)И не знаю, Поленька, хватит ли всей моей жизни тот подарок оплатить...»

(27)–Да, он очень вырос, твой Родион, ты права... – складывая письмо, сказала Варя, потому что при подобном строе мыслей вряд ли этот солдат оказался бы способен на какой-либо предосудительный поступок.

(28)Обнявшись, подружки слушали шелест дождя и редкие, затухающие гудки автомашин. (29)Темой беседы служили события истекшего дня: открывшаяся на центральной площади выставка трофейных самолётов, незасыпанная воронка на улице Весёлых, как они уже привыкли её называть в обиходе между собой, Гастелло, чей самозабвенный подвиг прогремел в те дни на всю страну.

(По Л. Леонову*)
*Леонид Максимович Леонов (1899–1994) – русский писатель, общественный деятель.

Прочитайте текст и выполните задания A28–A30; B1–B8.

(1) В тринадцать лет я впервые прочел "Анну Каренину". (2) Война подкатила к самому Туапсе. (3) Сухуми несколько раз небрежно бомбили, и мы с мамой и сестрой переехали в деревню Атары, где жила мамина сестра. (4) Мы наняли комнату у одной соломенной вдовушки, нам выделили землю под огород, где мы выращивали тыквы, дыни, помидоры и другие не менее изумительные по тем временам овощи. (5) В этом доме я случайно обнаружил книгу Толстого и прочел ее, сидя под лавровишней в зеленом дворике. 
(6) Разумеется, навряд ли я тогда понимал многие особенности этого романа, но главное понял. (7) Это видно из того, что я был потрясен так, как никогда не бывал ни до, ни после чтения этой книги. (8) Дня три я ходил как пьяный и мычал какой-то дикарский реквием по поводу смерти героини. (9) И без того не склонный усердствовать лопатой и мотыгой, в эти дни я даже не откликался, когда мама и сестра звали меня на огород. (10) Опалывать глупые тыквы, когда мир вместе с Анной Карениной раздавлен под колесами паровоза?! (11) Я шагал по селу, и траурный шлейф реквиема развевался за моей спиной. (12) К сожалению, этот шедевр погиб навсегда по причине моей музыкальной безграмотности, а также отсутствия музыкальной памяти. (13) Впрочем, возможно, я его вспомню, когда начну впадать в детство, из которого никак не могу до сих пор выпасть.
(14) Вспоминаю впечатления, которые я вынес от того первого знакомства с "Анной Карениной". (15) Было жаркое лето, и я скучал по морю. (16) Мелкие деревенские ручьи, где невозможно было всплыть, не утоляли мою тоску. (17) И вот, может быть, поэтому во время чтения я испытывал приятное чувство, как будто плыву по морю. (18) Впервые я читал книгу, под которой не мог нащупать дна. (19) Каким-то образом возникло ощущение моря. (20) Незнакомые сцены усадебной жизни воспринимались как родные. (21) Хотелось к ним. (22) Хотелось посмотреть, как аппетитно косит Левин, побывать с ним на охоте, поиграть с его умной собакой, посидеть с женщинами, которые варят варенье, и дождаться своей доли пенок. (23) Это был роман-дом, где хочется жить, но я еще этого не понимал. (24) Читаешь "Войну и мир", и мгновениями кажется, что автор стыдится непомерности своих сил, то и дело сдерживает себя, роман развивается в могучем, спокойном ритме движения земного шара. (25) Полный лад с собственной совестью, семьей, народом. (26) И это счастье передается читателю. (27) И что нам каторжные черновики! (28) Тургенев в одном письме раздраженно полемизирует с методом Толстого. (29) Он говорит: Толстой описывает, как блестели сапоги Наполеона, и читателю кажется, что Толстой все знает о Наполеоне. (30) На самом деле он ни черта о нем не знает. (31) Наполеон -- мировоззренческий враг Толстого. (32) По Толстому, обновить человечество можно, только если человек, сам себя воспитывая, освободит себя изнутри. (33) Именно этим Толстой и занимался всю жизнь. (34) По Толстому, только так можно было и нужно было завоевывать человечество.
(35) И Толстой, как новый Кутузов, изгоняет Наполеона из области духа. (36) Поэтому, по Толстому, Наполеон — это огромный солдафон и судить о нем незачем выше сапога. (37) Пускать в ход собственный могучий психологический аппарат даже для отрицательной характеристики Наполеона Толстой не намерен. (38) Он боится этим самым его перетончить. (39) По Толстому, сложность зла есть надуманная сложность. (40) В Наполеоне Толстого никакого обаяния. (41) Словно предчувствуя трагические события двадцатого века, он пытается удержать человека от увлечения сильной личностью, от еще более кровавых триумфаторов.
(По Фазилю Искандеру*)

*Фазиль Искандер (р. 1929) – русский писатель.

Прочитайте текст и выполните задания A28–A30; B1–B8.

(1) Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. (2) О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. (3) Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. (4) Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. (5) Гвардия уже вышла из Петербурга 10-го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов. 
(6) У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. (7) С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. (8) Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной. 
(9) Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. (10) Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. (11) Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. (12) Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. (13) Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду. 
(14) «Очень, очень вам благодарен, ma chère или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сhèrе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. (15) Смотрите же, приезжайте обедать. (16) Вы меня обидите, mon cher. (17) Душевно прошу вас от всего семейства, ma chère». (18) Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково-крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. (19) Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной. (20) Придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать.
(21) Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, — говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. — Главное — сервировка. То-то…» (22) И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
(По Л. Толстому*)
*Лев Николаевич Толстой (1828–1910) – великий русский писатель.

Прочитайте текст и выполните задания А28-А30; В1-В7.
(1)Я зачарованно слоняюсь по сонным, травяным, погружённым в глубокую патриархальность улочкам града-острова Свияжска. (2)3десь каждый домишко гордится своим отличием от других, каждый - себе на уме. (З)Много кирпичных, очень старых купеческих и мещанских домов, которые кое-как приспособили под современное жильё. (4)Гнилые двери, кривые от старости рамы и скособоченные крылечки говорят о времени.
(5)Выхожу на откос под стенами Успенского монастыря, с которого хорошо видно бескрайний волжский простор с рядами голубых островов и клонящимся к горизонту солнцем. (6)Я знаю, что где-то там, в теряющейся дали, находится устье впадающей в Волгу Свияги, давшей имя этому чудо-городку.
(7)Дорожка под стенами монастыря вымощена плитами, усажена окультуренными деревцами. (8)Падаю в ковыли вблизи двух дерев, причудливо сплетённых, словно в танце, стволами, под голову кладу рюкзачок.
(9)Небо над головой у меня свежо голубело, как в ветреном марте. (Ю)Ближе к западному краю к его ясной лазури примешивалась трудноуловимая жемчужная муть. (11)Я долго лежал под этим небом. (12)Ощутив голод, пожевал сухарей. (13) Наевшись сухарей и почувствовав жажду, сделал пару глотков из фляги.
(14) Пригревшись на солнышке, даже вздремнул. 
(15)3а это время меня никто не потревожил, ни один человек не прошёл по дороге, на обочине которой я расположился. (16)Эта пауза, в которую я погрузился, на какое-то время выпав из действительности, несла в себе некий смысл. (17)Одолев полторы тысячи километров, я летел сюда сломя голову, с великими усилиями переваливал через дамбы, попадал в шторма, страдал от палящего солнца и дождя, боролся с комарьём... (18)И всё для того, чтоб очутиться в этом месте в этот достопамятный день и час, чтобы рухнуть под грузом своей усталости в эту траву под белыми стенами старого монастыря...
(19)Прожив двое суток в Свияжске, я, конечно, не мог не почувствовать очарование этого места. (20)Разгадка, видимо, коренилась в психологии здешних жителей - островитян. (21)Островной человек проживает свою жизнь медленно и подробно, спешить ему некуда, потому что кругом вода. (22)На острове течение времени замедляется, как это бывает на космическом корабле, летящем с околосветовой скоростью.
(23)Островной человек прежде всего экономен во всём, ведь каждую мелочь надо завозить с материка. (24)На острове любой гвоздь и деревяшка не выбрасываются, а предусмотрительно откладываются в сторону, чтоб потом снова быть пущенными в ход.
(25)Именно здесь, на острове, я понял, что если к своему окружению и к своему времени относиться внимательно, бережно, то есть не спеша, вдумчиво и серьёзно, то вещи начинают играть своими гранями, открывая хозяину новые сущности. (26)Всякая минута тогда полнится, как подступающее тесто в кадке, набухая смыслами и символами. (27)Открывая нам глубину повседневного.
(По В. Кравченко*.)
* Владимир Фёдорович Кравченко (род. в 1953 году) - русский писатель-публицист.

Прочитайте текст и выполните задания А28-А30; В1-В7.
(1) В маленьком городишке Стратфорде на маленькой речушке Эйвон нашу группу писателей привели в обычный для Англии деревенский дом, прочный и аккуратный. (2)К невысокой деревянной двери вели каменные ступеньки, а над черепичной крышей возвышались две большие кирпичные трубы. (3)На стенах, оконных решётках, дверях и крыше - всюду были заметны сероватые следы времени. (4)От прочих строений того же типа этот дом отличался только одним: четыре с половиной века назад в нём родился величайший из людей, когда-либо бравших в руки перо. (5)Потом нам показали похожий домишко, где некогда жила девушка, примечательная лишь тем, что она нравилась молодому Шекспиру. (6)А в конце подвели к церкви, внутри которой похоронен автор «Гамлета».
(7)Я не мог не восхититься тем, как трогательно и тщательно хранят в Стратфорде память о своём гениальном земляке. (8)Но наш гид, местный уроженец, быстро развеял мои иллюзии. (9)Улыбнувпшсь, он сказал, что современники и соседи поэта имели весьма приблизительное представление о его литературных занятиях. (10) И в церкви Шекспир был похоронен не как гений, а как примерный и достаточно щедрый прихожанин.
(11)Я не мог в это поверить.
- (12)А почему же тогда сохранили его дом и даже жилище любимой девушки? (13)Гид пожал плечами:
- (14)А зачем их рушить? (15)Мы вообще стараемся ничего без крайней надобности не ломать.
(16)Как же я тогда позавидовал англичанам, которые могут пренебрежительно бросить: (17)«Эта церковь сравнительно новая, ей всего триста лет». (18) А тысячелетняя Москва лишь редкими островками застройки подтверждает малую часть своего возраста...
(19)Мы с вами не миллионеры, у нас нет родовых замков, нет поместий с загородными дворцами, но и нас, абсолютно рядовых россиян, окружает старина. (20)Только не ценим мы её.
(21)Нельзя сказать, что нынче наши люди родную старину совсем не берегут. (22)Что осталось - понемногу реставрируют. (23)Особнячки, построенные лет двести назад, продают банкам или схожим конторам с обязательством сохранить фасад.
(24) Но вот однажды проезжаю я мимо очень красивой церквушки в Филях.
(25) Розово-белая, с высокой тоненькой колокольней в центре, она украшена причудливой барочной лепниной. (26)Величавые купола - один в центре, на колокольне, и четыре по краям - радостно сияют сусальным золотом. (27)Останавливаюсь, чтобы получше её рассмотреть, захожу внутрь. (28)Прочитав табличку перед входом, узнаю, что церковь эта стоит там с конца семнадцатого века. (29)И тогда я сам себе задал вопрос: а почему она дожила до наших дней? (ЗО)Почему её не разрушили, когда она ещё не была старинной, а была просто одним из множества московских храмов? (31)И сам себе с недоумением ответил: не сломали, потому что - а зачем рушить?
(32)До нас уже дошло, что купеческие особнячки надо не сносить, а реставрировать. (ЗЗ)Но до нас ещё не дошло, что крестьянские избы, кособокие сараюшки и баньки по-чёрному - тоже памятники старины, которые хранят вещественную память о наших бабушках, дедушках и более дальних предках.
(По JI.A. Жуховицкому*.)
*Леонид Аронович Жуховицкий (род. в 1932 году) - русский писатель, публицист, педагог.

Прочитайте текст и выполните задания А28-А30; В1-В7.
(1)Я зачарованно слоняюсь по сонным, травяным, погружённым в глубокую патриархальность улочкам града-острова Свияжска. (2)3десь каждый домишко гордится своим отличием от других, каждый - себе на уме. (З)Много кирпичных, очень старых, купеческих и мещанских домов, которые кое-как приспособили под современное жильё. (4)Гнилые двери, кривые от старости рамы и скособоченные крылечки говорят о времени.
(5)Выхожу на откос под стенами Успенского монастыря, с которого хорошо видно бескрайний волжский простор с рядами голубых островов и клонящимся к горизонту солнцем. (6)Я знаю, что где-то там, в теряющейся дали, находится устье впадающей в Волгу Свияги, давшей имя этому чуду-городку.
(7)Дорожка под стенами монастыря вымощена плитами, усажена окультуренными деревцами. (8)Падаю в ковыли вблизи двух дерев, причудливо сплетённых, словно в танце, стволами, под голову кладу рюкзачок. 
(9)Небо над моей головой свежо голубело, как в ветреном марте. (Ю)Ближе к западному краю к его ясной лазури примешивалась трудноуловимая жемчужная муть. (11)Я долго лежал под этим небом. (12)Ощутив голод, пожевал сухарей. Наевшись сухарей и почувствовав жажду, сделал пару глотков из своей фляги. Пригревшись на солнышке, даже вздремнул.
(15)3а это время меня никто не потревожил, ни один человек не прошёл по дороге, на обочине которой я расположился. (16)Эта пауза, в которую я погрузился, на какое-то время выпав из действительности, несла в себе некий смысл. (17)Одолев полторы тысячи километров, я летел сюда сломя голову, с великими усилиями переваливал через дамбы, попадал в шторма, страдал от палящего солнца и дождя, боролся с комарьём... (18)И всё для того, чтоб очутиться в этом месте в этот достопамятный день и час, чтобы рухнуть под грузом своей усталости в эту траву под белыми стенами старого монастыря...
(19)Прожив двое суток в Свияжске, я, конечно, не мог не почувствовать очарование этого места. (20)Разгадка, видимо, коренилась в психологии здешних жителей - островитян. (21)Островной человек проживает свою жизнь медленно и подробно, спешить ему некуда, потому что кругом вода. (22)На острове течение времени замедляется, как это бывает на космическом корабле, летящем с околосветовой скоростью. (23)Островной человек прежде всего экономен во всём, ведь каждую мелочь надо завозить с материка. (24)На острове любой гвоздь и деревяшка не выбрасываются, а предусмотрительно откладываются в сторону, чтоб потом снова быть пущенными в ход.
(25)Именно здесь, на острове, я понял, что если к своему окружению и к своему времени относиться внимательно, бережно, то есть не спеша, вдумчиво и серьёзно, то вещи начинают играть своими гранями, открывая хозяину новые сущности. (26)Всякая минута тогда полнится, как подступающее тесто в кадке, набухая смыслами и символами. (27)Открывая нам глубину повседневного.
(По В. Кравченко)*
*Владимир Фёдорович Кравченко - русский писатель-публицист.

Прочитайте текст и выполните задания А28-А30; В1-В7.
(1) В маленьком городишке Стратфорде на маленькой речушке Эйвон нашу группу писателей привели в обычный для Англии деревенский дом, прочный и аккуратный.
(2) К невысокой деревянной двери вели каменные ступеньки, а над черепичной крышей возвышались две большие кирпичные трубы. (3)На стенах, оконных решётках, дверях и крыше - всюду были заметны сероватые следы времени. (4)От прочих строений того же типа этот дом отличался только одним: четыре с половиной века назад в нём родился величайший из людей, когда-либо бравших в руки перо. (5)Потом нам показали похожий домишко, где некогда жила девушка, примечательная лишь тем, что она нравилась молодому Шекспиру. (6)А в конце подвели к церкви, внутри которой похоронен автор «Гамлета».
(7)Я не мог не восхититься тем, как трогательно и тщательно хранят в Стратфорде память о своём гениальном земляке. (8)Но наш гид, уроженец тех мест, быстро развеял мои иллюзии. (9)Улыбнувпшсь, он сказал, что современники и соседи поэта имели весьма приблизительное представление о его литературных занятиях. (10)И в церкви Шекспир был похоронен не как гений, а как примерный и достаточно щедрый прихожанин.
(11)Я не мог в это поверить.
- (12)А почему же тогда сохранили его дом и даже жилище любимой девушки?
(13)Гид пожал плечами:
- (14)А зачем их рушить? (15)Мы вообще стараемся ничего без крайней надобности не ломать.
(16)Как же я тогда позавидовал англичанам, которые могут пренебрежительно бросить: (17)«Эта церковь сравнительно новая, ей всего триста лет». (18)А тысячелетняя Москва лишь редкими островками застройки подтверждает четверть или треть своего возраста...
(19)Мы с вами не миллионеры, у нас нет родовых замков, нет поместий с загородными дворцами, но и нас, абсолютно рядовых россиян, окружает старина. (20)Только не ценим мы её.
(21)Нельзя сказать, что нынче наши люди родную старину совсем не берегут. (22)То, что осталось, понемногу реставрируют. (23)Особнячки, построенные лет двести назад, переходят к банкам или схожим конторам с обязательством сохранить фасад. (24)Но вот однажды еду мимо очень красивой церквушки в Филях. (25)Розово- белая, с высокой тоненькой колокольней в центре, она украшена причудливой барочной лепниной. (26)Величавые купола - один в центре, на колокольне, и четыре по краям - радостно сияют сусальным золотом. (27)Останавливаюсь, чтобы получше её рассмотреть, захожу внутрь. (28)Прочитав табличку перед входом, узнаю, что церковь эта стоит там с конца семнадцатого века. (29)И тогда я сам себе задал вопрос: а почему она дожила до наших дней? (ЗО)Почему её не разрушили, когда она ещё не была старинной, а была просто одним из множества московских храмов? (31)И сам себе с недоумением ответил: не сломали, потому что - а зачем рушить?
(32)До нас уже дошло, что купеческие особнячки надо не сносить, а реставрировать. (ЗЗ)Но до нас ещё не дошло, что крестьянские избы, кособокие сараюшки и баньки по-чёрному - тоже памятники старины, которые хранят вещественную память о наших бабушках, дедушках и более дальних предках.
(По Л.A. Жуховицкому) 
*Леонид Аронович Жуховицкий (род. в 1932 г.) - русский писатель, публицист, педагог.